Сонет был введен в английскую поэзию ещё в первой половине XVI в. подражателями Петрарки – Уайаттом и Сёррейем. Но они успели лишь наметить путь, так как оба умерли в сравнительно молодые годы. Уайатт умер вскоре после того, как вышел из Тауэра, где просидел в заключении пять лет. Сёррей сложил голову на плахе. На настоящую высоту английский сонет поднялся вместе с расцветом Ренессанса в Англии. Великолепные, но несколько холодноватые декоративные сонеты создал Эдмунд Спенсер. Гораздо глубже по чувствам сонеты Филиппа Сиднея: свою несчастную любовь к Пинелопе Девере (сестре, впоследствии казненного Елизаветой, графа Эссекса) Сидней воспел в цикле замечательных сонетов, изданном в 1591 г. под названием «Астрофель и Стелла».
В 90-е годы XVI в. сонет в Англии становится наиболее распространенной поэтической формой. Достаточно сказать, что за пять лет (1592-1597) было напечатано около двух с половиной тысяч сонетов. Число же написан-ных за это время сонетов, конечно, было во много раз больше. Шекспир, несомненно, уже тогда писал сонеты. Во всяком случае, Мерес в своей «Сокровищнице Паллады» (1598) упоминает о «сладостных сонетах Шекспира, известных в кругу его личных друзей». Впервые сонеты Шекспира были изданы «пиратски», лишь в 1609 году.
Шекспироведы потратили немало усилий, чтобы объединить дошедшие до нас 154 сонета Шекспира в единый сюжетный цикл. В критической литературе более или менее определенно выделяются две тематические группы сонетов: посвященные Другу и посвященные Возлюбленной.

1. СОНЕТЫ ПОСВЯЩЕННЫЕ ДРУГУ.

В своих сонетах Шекспир, как известно, воспевает дружбу, которая, по его мнению, выше любовной страсти и вместе с тем обладает всей полнотой любовных пережива-ний: и радостью свидания, и горечью разлуки, и муками ревности. Шекспир уговаривает друга жниться и «восста-новить» себя в потомстве. Только потомство является «защитой против косы Времени». Шекспир жалуется на свою тяжелую долю, в которой любовь к другу является единственным утешением. Но вот на сцене появляется новое лицо – «смуглая дама», ставшая между поэтом и другом. Поэт страстно любит ее и вместе с тем сетует на нее за страдания, которые она причиняет ему и его другу.
Существует мнение, что другом, к которому адресованы сонеты, был либо Генри Ризли, граф Соутгемптон (1573-1624), либо Уильям Герберт, граф Пембрук (1580-1630), лорд-канцлер при дворе Иакова I.
Открывает группу сонетов, наиболее тесно связанных между собой тематически, сонет 1. Это как бы пролог, провозглашающий физическую и духовную красоту Друга как воплощение платоновской идеи Красоты.

От избранных существ потомства мы желаем,
Чтоб роза красоты цвела из рода в род,
Чтоб старому, когда к земле он пригнетаем,
На смену возникал такой же юный всход.
А ты, в себя лишь взор блестящий устремляя,
Его огонь живишь из недр своих же благ,
И, где обилие, там голод порождая,
Нещаден к прелести своей, как лютый враг.
Ты, мира лучший цвет и вестник несравненный
Ликующей весны, - хоронишь от людей
Сомкнутой завязи своей жребий драгоценный
И разоряешься от скупости своей.
Не объедай же мир чрез меру и чрез силу,
Чтоб все его добро не унести в могилу.

Глубокое восприятие времени, безжалостное ко всему, что окружает Шекспира, в том числе и к его Другу, нашло отражение в сонете 19, который построен на известной метафоре Времени, как хищного зверя, восходящей к Овидию:

Ты притупи, о время, когти льва,
Клыки из пасти леопарда рви,
В прах обрати земные существа
И Феникса сожги в его крови.
Зимою, летом, осенью, весной
Сменяй улыбкой слезы, плачем – смех.
Что хочешь делай с миром и со мной –
Один тебе я запрещаю грех:
Чело, ланиты друга моего
Не борозди тупым своим резцом.
Пускай черты прекрасные его
Для всех времен послужат образцом.
А коль тебе не жаль его ланит,
Мой стих его прекрасным сохранит.

В этом сонете выражены мысли Шекспира о непостоянстве бренной жизни, о всемогуществе времени, которое властно над всем живым. Эта мысль вызывает тягостные ощущения у Шекспира, так как это связано с увяданием прекрасного тела его Друга.
Но не только чувства утраты ускользающей прелести своего Друга расстраивает Шекспира, но и разлуки с ним также приводят его в уныние. Настроение подавленности из-за отсутствия Друга вызывает в памяти образы друзей, которых нет в живых. Речь Шекспира в 30-м сонете переплетается из рядов слов деловой и эмоциональной лексики:

Когда я предаюсь мечтам печальным
И о прошедшем вспоминаю я порой,
Невольно вздохом грустным и прощальным
Я провожу мгновений светлый рой.
И вижу я сквозь высохшие слезы
Своих друзей и прежнюю любовь,
Встают давно исчезнувшие грезы,
Ряд милых образов я вижу вновь.
И должен я среди воспоминаний
Оплакать миг, оплаканный не раз,
Переходя к страданьям от страданий,
О прошлых днях восстановить рассказ.
Но если вспомню о тебе тогда,-
Моих утрат, печалей нет следа.

Содержание своих чувств к Другу, расставание с котором вызывает у Шекспира приступы меланхолии и депрессии, он раскрыл в 32 сонете, в четвертой строке:
«These poor rude lines of thy deceased lover»
Где определяет его как «lover». В XVII веке это слово обозначало любовника-мужчину, возлюбленного мужчину, друга или доброжелателя. Именно эти чувства наполняют сонет 32:

О если ты тот день переживешь,
Когда меня накроет смерть доскою,
И эти строки бегло перечтешь,
Написанные дружеской рукою, -
Сравнишь ли ты меня и молодежь?
Ее искусство выше будет вдвое.
Но пусть я буду по-милу хорош
Тем, что при жизни полон был тобою.
Ведь если бы я не отстал в пути,
С растущим веком мог бы я расти
И лучшие принес бы посвященья
Среди певцов иного поколенья.
Но так как с мертвым спор ведут они –
Во мне любовь, в них мастерство цени.

Сравнивая 32 и 30 сонеты видно, что их адресатами являются разные люди. Если в 32 сонете это несомненно молодой человек намного моложе Шекспира, так как предполагается, что он его переживет: «Когда меня накроет смерть доскою», то в сонете 30 это мужчина в возрасте и очевидно уже покинувший мир: «И должен я среди воспоминаний оплакать миг, оплаканный не раз, переходя к страданьям от страданий о прошлых днях восстановить рассказ».
В сонете 33 впервые звучит тема неверности Друга, к которой Шекспир обращается и в поздних сонетах, к этой же группе относятся сонеты 48,57,58,61. Тема неверности, изменчивости символизирована развернутой метафорой уподобляющей Друга солнцу, распространенной в ренессансной поэзии. Солнце уподобляется королю чей взгляд лестен для всякого, на ком останавливается. Использованная Шекспиром ассоциация солнечного света и алхимии, проявляется и в английской драматургии в контексте предательства.

Не раз я видел солнце в блеске славы,
Ласкало горы царственное око,
В лугах улыбкой целовало травы,
И как в алхимии, рядило в золото струи потока;
А иногда божественное лико
Презренным тучам затмевать давало
Свое величье и с тоской великой
На запад, в тучи прячась, поспешало.
Так и мое торжественно светило
Однажды утром солнце надо мною.
Увы! Моим оно недолго было
И скрылось вдруг за темной пеленою.
И все ж его люблю я. Мне понятна
Мгла солнца жизни: на небесном пятна.

Работа над Гамлетом родила целую серию сонетов, посвященных, как и сонет 19, различным темам быстротечности жизни. Начиная с сонета 66 Шекспир наполняет их жи-вописными метафорами образов осени, сумерек, ночи, угасающего света, увядания человеческой жизни. Образы осенних деревьев сливаются с картинами разрушенных храмов и аббатств, характерной для периода секуляризации  церковных земель при Генрихе VIII. Наибольшей глубины эта мысль достигается в одиннадцатой строке 74 сонета, который выражает мысль о том, что телесная оболочка ничтожна по сравнению с жизнью духа. Возможно в них выражен намек на убийство драматурга Кристофера Марло, заколотого тайными агентами в таверне. В сонете 146 Шекспир развивает ренессансную традицию поэзии - противопоставление духовного и материального, души и тела.