Продолжение

В 1780-е г. Муравьев М.Н. конкретизирует образ Темиры:
Ты, к которой толь приятно обращаться сим словом выразительным, от которого любовь и дружество умеют отнимать грубость, — ты не знаешь в своем ненарушимом спокойствии, счастлива простотою и ясностью непорочной души, что дерзкий друг твой, который молчит в твоем присутствии от робости, вызывает на себя самовластные порицания публики, предстая пред суд ее с какими-то произведениями своей неистовой музы. Он извинителен; он тебя не видит. Один посреди множества, не разумеем сими сияющими особами большого света, не разумея их сам, он отдается первому своенравию, которое так его заблуждает. Отсутственному от тебя какое счастливое намерение может представиться? И честолюбие, и стихотворство, и остроумие, и знания стоят ли улыбки, которою ты восхищаешь?

Да, Гловера  читать, Томсона , Шекеспира,
С сей стаей агличан соединить Омира , —
То стоит пышностей и городских сует
И взоров ласковых придворного кумира.
Но сердце их мое с охотой отдает
За непорочный твой, невинный взор, Темира.

В 1790-е г. Богданович И.Ф. уже обращается к некой персонифицированной им Темире:

Без тебя, Темира,
Скучны все часы,
И в блаженствах мира
Нет нигде красы;
Где утехи рая
Я вкушал с тобой,
Без тебя, драгая,
Полны пустотой.

Я в печали таю,
Время погубя,
Если день кончаю,
Не узря тебя;
День с тобой в разлуке
Крадет жизнь мою:
Без тебя я в муке,
А с тобой в раю.

Если я примечу
Твой ко мне возврат,
Сердце рвется встречу,
Упреждая взгляд.
Придешь — оживляешь,
Взглянешь — наградишь,
Молвишь — восхищаешь,
Тронешь — жизнь даришь.

Хвостов Д.И. в образе Темиры воспевает собственную жену :

Мои сокровища - в Темире,           
Дышу для ней, бренчу на лире…

К строкам «Оды его сиятельству Графу Хвостову» Пушкина А.С.:

... Ты с верною супругой
Под бременем Судьбы упругой
Живешь в любви...

редактор, очевидно цитируя Пушкина, дает следующее примечание: «Графиня Хвостова, урожденная княжна Горчакова, достойная супруга маститого нашего Певца. Во многочисленных своих стихотворениях везде называет он ее Темирою».
В 1789 произошло событие, круто поменявшее жизнь Хвостова. Он пишет: «Я женюсь на любезной мне Темире, княжне Аграфене Ивановне Горчаковой , родной племяннице бессмертного Суворова»
Хвостов не случайно выбирает псевдоним Темира для своей жены. Аграфену Ивановну в семье было принято звать Татьяной. Псевдоним выбирался во-первых, по схожести числа слогов в имени и псевдониме: Та–тья-на; Те-ми-ра, во-вторых, по возможности совпадения первых букв: Т-атьяна – Т-емира.

Продолжение

В этом же году Пушкин В.Л. откликается на Темиру Дмитриева И.И. :

О, если б бардов сих я славный дар имел
И всех пленять сердца подобно им умел,
Тогда б прославился своей везде я лирой!
Но я молчу и им не смею подражать;
;Живу я с дружбой и с Темирой;
Для них единственно желаю я писать.
Коль милая моя, читая, улыбнется,
Коль нежный друг души похвалит песнь мою,
Когда я пламень мой и дружбу воспою,
;То сердце с радости забьется,
;То я доволен и блажен:
Коль мил Темире я, то щедро награжден.

В 1803 г. Дмитриев И.И. пишет признание:

Темира! виноват; ты точно отгадала.
Прости! всё лгал перед тобой:
Любовь моя к другой,
А не к тебе пылала;
Другою день от дня,
Час от часу прельщался боле;
Другой по всем местам искал я поневоле,
Жестокости ее кляня.
Равно и в песнях нет ни слова,
Которое бы я от сердца написал:
«Прелестная! мой бог! жестокая! сурова!» —
Всем этим я тебя для рифмы называл.
Так точно я вздыхал, лил слезы пред тобою,
А в сердце занят был тогда совсем другою.
Да что в тебе и есть? согласен, милый взгляд...
Отменной белизны зубов прекрасных ряд...
Густые волосы, каких, конечно, мало:
Для трех бы граций их достало...
Две ямки на щеках, вместилище зараз...
Любезность, ум — и всё тут было —
Пустое, чтоб кому из нас
Всё это голову вскружило!

Как видим и для Пушкина В.Л. и для Дмитриева И.И. Темира не имеет конкретного образного воплощения, это некое безликая представительница прекрасного пола, которая не вызывает у них ни глубокого чувства, не трепетных переживаний.
Анализ русской литературы 18 века, показывает, что очевидно образ Темиры, насыщенный глубокими чувственными переживаниями, впервые вводится в русскую поэзию Юрием Александровичем Нелединским-Мелецким в 1782 г. пронзительным стихотворением «К Темире»:

Желал бы целый мир во власти я иметь
На то, чтобы тебя владычицей в нем зреть.
Все для главы твоей слиять в одну короны
И, кроткие прияв из милых уст законы,
Орудьем быть твоих ко подданным щедрот
И видеть, что тобой счастлив весь смертных род.

Жила бы тем душа, горящая тобою,
Что счастие земле дано твоей рукою,
Что в области твоей печальных нет сердец,
Что всем возлюбленны твой скипетр и венец.

Я рай бы видел свой в том, что моя Темира,
Моя владычица — любовь всего и мира!

Пускай, пленясь души и тела красотой,
Всяк из рабов твоих совместник был бы мой,
Любовь к тебе вражды не сеяла б меж нами;
Любили б все тебя согласными сердцами.

Твой жребий есть к себе всех души привлекать;
Одной улыбкою ты счастье можешь дать;
Один, один твой взгляд, твое едино слово
На всякий раз — для всех благодеянье ново.

В присутствии твоем печалям места нет:
Где ты, там самый мрак преобратится в свет.

Темира, страждущей души успокоенье,
Прими всех чувств моих усердно приношенье.

Нет, смертного в тебе не вижу ничего,
Я в образе твоем зрю бога моего:
Чего бы в нем хотел, в тебе то обретаю
И с ним в душе моей тебя не различаю.

В 1782 г. Ю.А. Неделинскому уже 30 лет. В 1770 г. он принял участие в Крымской компании. В 1776 - 1785 годах он продолжает военную службу, сначала в Псковском пехотном полку, затем в Киевском. На эти годы приходится его переписка с петербургскими дамами и сочинение большинства его любовных стихов и песен, вдохновленных глубоким чувством к женщине, имя которой Нелединский тщательно скрывал даже от своих друзей.

Продолжение

В 1785 году Нелединский по его «прошению» получил отставку в чине полковника. К этому времени муза его была уже замужем. Он поселился в Москве и в 1786 году женился на княжне Екатерине Николаевне Хованской, только что выпущенной из Смольного института благородных девиц.
Музой Нелединского была Татьяна Ивановна Плещеева (26.09.1761 -  26.12.1800) дочь премьер-майора Ивана Васильевича Плещеева .

Как и Хвостов Д.И. Нелединский не случайно выбирает псевдоним свой возлюбленной «Темира», а в соответствии с принятыми в то время условностями: совпадения числа слогов и начальных букв.
Не смотря на то, и сам Неделинский и его возлюбленная уже жили своими собственными семьями, чувства к возлюбленной, которые его переполняли, не угасали и каждый раз болью отзывались в его душе.
В 1792 г. он пишет:

Ты велишь мне равнодушным
Быть, прекрасная, к себе;
  Если хочешь зреть послушным,
  Дай другое сердце мне.
  Дай мне сердце, чтоб умело,
  Знав тебя, свободным быть;
  Дай такое, чтоб хотело
Не одной тобою жить.
 
  То, в котором обитает
Несравненный образ твой,-
Сердце, что тобой страдает,
  То и движется тобой.
  В нем уж чувства нет иного,
  Ни другой в нем жизни нет.
  Ты во тьме мученья злого -
Жизнь, отрада мне и свет.
 
  Верность я ль к тебе нарушу?
  Вздох мой первый ты взяла!
  И, что я имею душу,
  Ты мне чувствовать дала;
  Ты мне душу, ты вложила,
  Твой же дар несу тебе;
  Но ты жертвы запретила:
  Не дозволю их себе.
 
  Лишь не мучь, повелевая,
  Чтоб твоим престал я быть:
  Чем, в безмолвии страдая,
  Чем тебя мне оскорбить?
  Разве чтишь за преступленье
Взор небесный твой узреть;
  Им повергнуться в смущенье
И без помощи... терпеть!
 
В этом же году он вновь обращается к своей возлюбленной:

У кого душевны силы
Истощилися тоской,
Кто лишь в мрачности могилы
Чает обрести покой,
На лице того проглянет
Луч надежды в первый раз
В ту минуту, как настанет
Для него последний час.
Жизнь во мне тобой хранится,
Казнь и благо дней моих!
Дух хоть с телом разлучится,
Буду жив без связи их.
Душу что во мне питало,
Смерть не в силах то сразить;
Сердцу, что тебя вмещало,
Льзя ли не бессмертну быть?
Нет, нельзя тому быть мертву,
Что дышало божеством.
От меня ты примешь жертву
И в сем мире, и в другом.
Тень моя всегда с тобою
Неотступно будет жить,
Окружать тебя собою,
Вздох твой, взоры, мысль ловить;
Насладится, вникнув тайно
В прелести души твоей...
Если ж будешь хоть случайно
Близ гробницы ты моей,
Самый прах мой содрогнется,
Твой приход в нем жизнь родит,
И тот камень потрясется,
Под которым буду скрыт.

В 1796 г. он пишет:

Полно льститься мне слезами
Непреклонный рок трону;ть;
Строгими навек судьбами
Загражден мне к счастью путь.

Без надежды, без отрады
Томну жизнь влача в бедах,
От небес не жду пощады...
Гнев их в милых зрю глазах.

Смерть, прибежище несчастных!
Час последний, милый час!
Ты от бремя зол ужасных
Не спешишь избавить нас.

Ты средь счастья жизнь отъемлешь,
Средь надежд, средь благ разишь,
Стон несчастливых не внемлешь.
Смерть! от них и ты бежишь.

Издыхая, услаждуся,
Вспомня взор, Темира, твой!
С светом, с жизнью разлучуся,
Лишь не с милой мне мечтой.

Пламень, что в себе вмещаю,
Он душа, он жизнь моя:
Им я вечность постигаю,
Им бессмертен буду я.

В беспечальное селенье
С жаром страсти преселясь,
Обнаружу упоенье,
Коим жил, тобой пленясь.

В царстве те;ней ту прославлю,
Жизни кто была милей,
И подземный мир заставлю
Бога чтить души моей.