Все верования основаны на одном и том же –
на баснях и мифах.

Томас Джефферсон (1743 – 1826)

Религия Иисуса Христа, возвещавшаяся
невеждами, создала первых христиан.
Та же религия, проповедуемая учёными и профессорами, создаёт ныне только неверующих.

Дени Дидро (1713 – 1784)

Открыв 15 главу повествования Матфея (21 – 28) читаем:

«И, выйдя оттуда, Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские.
И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: поми-луй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется.
Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами.
Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева.
А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне.
Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам.
Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их.
Тогда Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час.»

Ему вторит Марк (7: 24 30):

«И, отправившись оттуда, пришел в пределы Тирские и Сидонские; и, войдя в дом, не хотел, чтобы кто узнал; но не мог утаиться.
Ибо услышала о Нем женщина, у которой дочь одержима была нечистым духом, и, придя, припала к ногам Его;
а женщина та была язычница, родом сирофиникиянка; и просила Его, чтобы изгнал беса из ее дочери.
Но Иисус сказал ей: дай прежде насытиться детям, ибо нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам.
Она же сказала Ему в ответ: так, Господи; но и псы под столом едят крохи у детей.
И сказал ей: за это слово, пойди; бес вышел из твоей дочери.
И, придя в свой дом, она нашла, что бес вышел и дочь лежит на постели.»

Есть очень много объяснений этого фрагмента «Нового завета». Все они сводятся к тому, что в нем говорится о том, что любой, а не только еврей, может быть приобщен к христовой благодати через свою веру в него. На этом, как правило, исследование этого фрагмента заканчивается. А между тем, так же как и в толковании других мест «Нового завета», в данном случае христианские апологеты стараются приукрасить, мягко говоря, не очень приятную личность Христа.

Мало кто замечает, что этому фрагменту предшествует следующее событие (Мф. 14: 1 – 2).
Ирод, услышав молву об Иисусе сказал, что это Иоанн Креститель, незадолго до этого им казненный, воскрес из мертвых. Не трудно догадаться, что он сделает с воскресшим мертвецом. Узнав об этом, Иисус предусмотрительно решил удалиться. Как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай.
Самый верный способ не разделить судьбу своего предшественника, это покинуть Галилею, где в это время находился Иисус, и переправится в район не подконтрольный Ироду. Ближайшим таким районом была Финикия или по библейски Ханаан (пределы Тирские и Сидонские).
Почему Иисус выбрал для бегства Финикию, а не Декаполис, до которого от Капернаума было значительно ближе евангелисты не объясняют, так как любому еврею такой выбор совершенно понятен.
И Финикия и Декаполис по представлению евреев были населены язычниками, но в Декаполисе ни когда не могло произойти то, что описали Матфей и Марк. Декаполис это достаточно позднее образование и ни как не связано с «Ветхим заветом», в то время как Финикия (Ханаан) именно то, что нужно было для данного повествования.
Сам выбор района бегства Иисуса указывает на то, что сюжет евангелистских повествований строго следует не реальным событиям, а авторской концепции повествования, поэтому ни куда в друге место Иисус не мог бежать от Ирода.
Противостояние финикийцев и евреев началось еще с легендарного Ноя (Быт. 9: 20 – 27):
«Ной начал возделывать землю и насадил виноградник;
и выпил он вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем.
И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и выйдя рассказал двум братьям своим.
Сим же и Иафет взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего.
Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его, и сказал: проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих.
Потом сказал: благословен Господь Бог Симов; Ханаан же будет рабом ему; да распространит Бог Иафета, и да вселится он в шатрах Симовых; Ханаан же будет рабом ему.»

Таким образом, Ханаан со всем своим потомством был отдан Ноем в рабство к своему сыну, дяде Ханаана, Симу. В последствие от Ханаана произошли финикийцы, а от Сима евреи (или семитские племена), поэтому с доисторических времен евреи считали финикийцев своими рабами и недочеловеками. Приведенный евангелистами сюжет очень важен для самосознания евреев: финикийцы через просящую хананеянку унижены и признали верховенство еврейского пророка над собой.
В обращении хананеянки к Христу подчеркивается то, что собственные финикийские божества не способны справится с таким пустяковым делом как излечить бесноватую, поэтому ей и приходиться обращаться к «заезжему» пророку. Ради излечения дочери, она готова не то что признать себя бродячей собакой у ног Иисуса, но и свиньей, в благоговейной радости, слизывающей его плевки у него из под ног.
Примечательно отношение Иисуса к происходящему. Жаждущая его благодати женщина довольно длительное время плетется за праздно шатающейся группой молодых людей, которые, как учил их учитель, наивно думали, что они должны врачевать всякую болезни и всякую немощь (Мф. 10:1). Наивные апостолы не понимают, почему Иисус не обращает на не внимание и они уже сами, не выдержав, пытаются обратить его внимание на взывание бедной женщины. Они, судя по всему, «Ветхий завет» не читали и не знали разницу между евреем и финикийцем.
И вот наш пророк сжалился, нет, не над просящей женщиной, над своими учениками:
«Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева.»
Из этой фразы всем евреем становится абсолютно ясно, это парень наш, мы уж точно должны за ним следовать, потому что он хорошо знает «Ветхий завет»:

«В те дни и в то время, говорит Господь, придут сыновья Израилевы, они и сыновья Иудины вместе, будут ходить и плакать, и взыщут Господа Бога своего.
Будут спрашивать о пути к Сиону, и, обращая к нему лица, будут говорить: «идите и присоединитесь к Господу союзом вечным, который не забудется».
Народ Мой был как погибшие овцы; пастыри их совратили их с пути, разогнали их по горам; скитались они с горы на холм, забыли ложе свое.»
(Иеремия 50: 4 – 6)

«И было ко мне слово Господне:
Слабых не укрепляли, и больной овцы не врачевали, и пораненной не перевязывали, и угнанной не возвращали, и потерянной не искали, а правили ими с насилием и жестокостью.
И рассеялись они без пастыря и, рассеявшись, сделались пищею всякому зверю полевому.
Блуждают овцы Мои по всем горам и по всякому высокому холму, и по всему лицу земли рассеялись овцы Мои, и никто не разведывает о них, и никто не ищет их.»
(Иезекиилия 34: 4 – 6)

Именно для того чтобы связать эти фрагменты «Ветхого завета» с «Новым заветом» и понадобились эти вставки в евангелистские повествования.
 
Дальше Иисус в своих словах воплощает многовековую вражду финикийцев и евреев. Исторически финикийцы оказались успешнее евреев. Одно время они с помощью Ганнибала, почти не уничтожили Римскую империю. Да и потом, не смотря на серьезные неудачи, но благодаря своей сметливости все же были более успешны, нежели евреи в то время. К слову сказать, именно от них евреи унаследовали впоследствии свои сегодняшние характерные черты.
И вот Иисус говорит:
«нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам».
  Это место в повествовании наиболее омерзительно, поэтому в комментариях ему уделяют особое внимание.

Во-первых, Иисус всех евреев называет своими детьми. Откуда такая уверенность не понятно. Из текста повествования мы не видим, что бы за ним последовал хотя бы один раввин. То есть он провозглашает себя «совестью народа» о котором эти самые раввины этому народу талдычили уже не одно столетие, но кроме двенадцати бездельников, за ним никто не последовал. Простолюдинам надо было от него более мирского, чем Царство небесное, обычное бесплатное медицинское обслуживание. Его охотно слушали и постоянно ждали чудес исцеления, но не более того. Но место него пришел другой проповедник, который также совершал разные чудеса, и народ уже шел за ним и жаждал его внимания. И то, что Иисуса «дети его» предали сразу же после торжественного въезда в Иерусалим, и не только не попытались его спасти, а поменяли его на обычного разбойника, как раз и говорит о том, что «отцом овец Израилевых» он был только в своем воображении.

Во-вторых, фраза заканчивается жестко: финикийцы – псы, следовательно, и все не евреи тоже псы.
В русском языке это звучит оскорбительно не только по отношению к финикийцам, но и в отношении русских, которые и сегодня еще признают Христа своим божеством, поэтому ряд комментаторов пытаются смягчить эту фразу.
В греческом варианте фраза заканчивается словом «кинариос», что пытаются переводить как «щенки». Фраза при этом становится почти ироничной, и уж ни как не обидной для русского «уха».
Но это довольно вольный перевод.
В действительности это слово означает «собачонка», а это уже не «щенок». Кроме этого слово «кинариос» в греческом языке, является производным от слова «кион», что означает «собака». В переносном худшем значении - это бесстыдный, наглый; в хорошем значении – слуга, страж.
То, что в данном случае слово несет на себе негативный оттенок, вытекает из описанных выше исторических коллизий между финикийцами и евреями. Поэтому подлинный перевод это слова должен быть как «мерзкая собачонка», а это уже звучит не так иронично, как просто «собачонка».
Но и это еще не всё.
В синодальном тексте утвержденным Московской патриархией и благословленного Патриархом Московским и всея Руси Алексием II эта фраза заканчивается именно словом «псам», так как именно это слово использовано средневековыми переводчиками «Нового завета».
Поэтому использование других смысловых эквивалентов изменит структуру самого текста. Дело в том, что если бы средневековые иерархи прочли бы его как «щенки», то в то время русским эквивалентом было слово «песец» или «псец», которое в этом случае и было бы использовано. Но переводчик использовал именно слово «псы», которое в средние века означало не только собаку, но и человека неверного, неверующего. Поэтому в сознании средневековых читателей фраза заканчивалась «и бросить неверным». Для современного человека это уже звучит не так оскорбительно, но все же унизительно.
Поэтому как не крути, но в этой фразе не прикрыто желание унизить и оскорбить всех не евреев, к коим относятся и русские люди.

Заканчивается вся эта унизительная сценка самоуничижением финикийки и признанием верховенства беглого еврейского пророка. Цель повествования достигнута, но вот как это отражается на национальном самосознании русских. Вопрос до сих пор остается открытым.
Осознано ли русские люди принимают христианское оскорбление в свой адрес, или они просто не хотят этого замечать?